Гейдар Алиев: Искренне приветствую вас. Как вы проводите время в Баку?
Виталий Игнатенко (генеральный директор ИТАР-ТАСС): Господин Президент, мы побывали на нескольких предприятиях, и особенно нам понравились нефтяной терминал компании «Азпетрол» и комплекс компании «Каспианфиш», Завод шампанских вин.
Гейдар Алиев: Этот завод был построен в 1980 году или чуть раньше. Не так легко было добыть деньги - 40 миллионов в иностранной валюте. Но мы получили их в союзном государстве и построили данный завод. Он всем нравится. Говорят, что там выпускается хорошая продукция. Я, правда, там ни разу не был.
Показывая гостям государственную резиденцию, президент Азербайджана Гейдар Алиев сказал: Я здесь живу. Правда, лишь иногда здесь бываю. Это старый дом. Это место основали в 1935 году. Здесь есть небольшой родник и говорят, что именно из-за этого родника здесь обосновали место для отдыха руководящего состава. Здесь есть дача, где раньше жил тогдашний первый секретарь Мирджафар Багиров. Когда мы пришли к руководству, я туда не пошел. Здесь я жил в 70-е годы. Это старый дом, он никак не отвечает требованиям сегодняшнего дня. Вы знаете, я человек такой, если к чему-то привыкаю, то не могу от этого оторваться. Правда, я сейчас в основном живу в городе. Редко, в основном в летнее время, бываю здесь. И мои дети выросли здесь. Сейчас уже они взрослые. Это место для нас памятное. Конечно, все это было в другом состоянии. Эти деревья посажёны нами тогда. Место хорошее. Рядом, за этим забором, я создал большой городок для отдыха руководящего состава - 6-7 корпусов. Там было несколько коттеджей нефтяников, и они были в заброшенном состоянии, там местные люди пасли баранов. Вначале привели в порядок коттеджи, дали нашим работникам. И потом я подумал, что 15 коттеджей мало, людей много. Тогда построили 5-этажные корпуса. Там, если сейчас посмотрите, целый лес посажен. Вообще у каждого есть хобби. У меня - сажать деревья. Вот вы ехали по дороге, вдоль которой много деревьев. Их посадили в 70-е годы, когда мы строили дорогу.
В Баку в прошлом растительности не было. Есть по этому поводу слова Горького, Маяковского, которые бывали здесь. В отличие от России, тут трудно растут деревья. Здесь за ними надо постоянно ухаживать, поливать. Для того, чтобы выросло хорошее дерево, его пять-шесть лет надо поливать, потом оно пускает корни. Давайте пройдем. Потом я построил один дом - гостевую резиденцию. Там обычно мы принимаем высоких гостей. Вот это мой дом, здесь еще несколько домов, их тоже используем как гостевые дома. Вы попросили встретиться с вами в неформальной обстановке, вот теперь мы и встречаемся в неформальной обстановке.
Сталин был в Азербайджане в начале 20-х годов, он также пролетал через Баку в Тегеран во время войны в 1943 году для участия в Тегеранской конференции, где участвовали Черчилль, Рузвельт и он. Говорят, он летел через Баку. Де Голль в 1944 году проезжал через Баку, по пути из Ирана в Москву.
Здесь хороший сад. Я повторюсь, когда обустраивали это место, здесь не было много деревьев, эти деревья были посажены позже.
В Ялте у меня не было специальной резиденции. Какая была свободной, ту и давали. Там есть особняк - дом Юсупова. Когда была Ялтинская конференция, Сталин и вся делегация жили в доме Юсупова. Там я дважды летом с семьей отдыхал. Потом у меня были разные дачи - 10-я, 5-я. Вообще из всех мест отдыха самое лучше место – это Ялта, побережье Черного моря, там очень хорошие места, хороший климат.
Здесь гранатовые деревья, которые я посадил. Гранаты в Азербайджане очень любят. Море чистое, те вышки, которые там виднеются, сейчас не используются. Должен сказать, что сейчас, когда мы работаем с иностранными компаниями, они уделяют очень большое внимание экологии. И поэтому мы не беспокоимся.
В прежние годы было большое беспокойство, и писатели писали, что Каспий мелеет. Некоторые начали высказываться за поворот сибирских рек на Каспий. Они преследовали цель использовать воду и для полива. Сколько это обсуждалось, а оказалось, что все напрасно.
(Говоря о судьбе Президентской резиденции в центре Баку, который был им построен для принятия высоких гостей, в конце 80-х годов тогдашний руководитель Азербайджана Везиров передал под дворец бракосочетаний, совершенно не пригодный для этих целей).
В первый период, когда Везиров начал работать, ему я два-три раза звонил. Я видел, что он делает глупости и говорил ему, что не надо этого делать. Хорошо, вы отдаете этот дом, а если к вам приедут гости? В Азербайджан приезжали руководители Советского Союза, из других стран - восточных и европейских. Он сказал, ничего найдем место. А потом через год сюда прибыл Президент Ирана Рафсанджани. Я слышал, тогда у меня связи не было, что на скорую руку отменили Дворец бракосочетания и разместили там Рафсанджани, повесили флаг. В городе все говорили, что Рафсанджани живет во Дворце бракосочетаний. Когда я вернулся, то все это восстановил, потому что, во-первых, для меня все это родное, а во-вторых, это не мое, все это принадлежит народу, государству, и эти строения будут стоять веками.
***
Гейдар Алиев: Ваше пребывание здесь завершается. Во-первых, я хочу, чтобы сегодня вы максимально эффективно использовали время, посмотрели все, что можно увидеть. У каждого, конечно, свои впечатления. Я думаю, что мы, наши люди сделали все для того, чтобы вы увидели сегодняшний Азербайджан. Ничего заранее не подготовлено, ничего не приукрашено, все, как есть. Я хотел бы, чтобы вы остались довольны своим приездом, не сожалели о том, что приехали. Вчера я много говорил с вами, сегодня не буду вас утомлять. На столе есть фрукты, азербайджанские сладости, традиционный наш чай. Я хотел бы, чтобы вы попробовали это и чувствовали себя совершенно свободно. Вы просили меня о неформальной встрече, и вот она состоялась. Видите, я тоже в такой одежде, как и вы.
Здесь общая система кондиционирования. Правда, она уже устарела. Она была установлена в 1981 году, ее надо заменить, но пока еще нет средств. А вообще ее надо заменить.
Павел Гусев (Главный редактор газеты «Московский комсомолец»): Хотелось бы узнать Вашу точку зрения по вопросу о дальнейшем развитии Каспия. Какое может быть продвижение в этом вопросе при наличии здесь больших разногласий?
Гейдар Алиев: Вы знаете, о Каспии никто не вспоминал до того, как в 1994 году мы заключили очень крупный контракт с западными нефтяными компаниями по совместной разработке трех наших нефтяных месторождений, которые уже были давно открыты – «Азери», «Чираг» и «Гюнешли» - это их условные названия. После этого Каспий привлек к себе большой интерес. И буквально через несколько месяцев в разных странах подняли вопрос о том, что надо определить правовой статус Каспия. Мы сказали, что не против, давайте определим. Однако еще во времена Советского Союза Каспий был поделен на сектора по использованию дна Каспия. Вы знаете, что в Каспийском море нефть начали добывать более 50 лет назад в Азербайджане, на знаменитых, легендарных «Нефтяных Камнях». Они были известны всему миру. Тогда еще, кстати, в мире ни одна страна не добывала нефть в море. Поэтому у нас был в этом отношении опыт и, кстати, наши геологи, начиная с 50-х годов, много работали с тем, чтобы разведать нефтяные и газовые месторождения на Каспии. У нас в этом отношении был обширный материал, и сегодня он имеется. Но уже тогда, примерно к концу 70-х годов, Совет министров СССР все же принял решение разделить Каспий на сектора по использованию минеральных ресурсов. И его разделили.
Кстати, тогда, допустим, на противоположной нам части, в Туркменистане, добычей нефти занималась организация, которая была расположена в Азербайджане, - «Каспморнефть». Добывали нефть и там, и у нас. Но правда, та часть нефти, которая добывалась именно в их секторе, записывалась на их счет. Но нефть все-таки записывалась на счет государства. Однако условно. Все, что добывалось, записывалось на счет Туркменистана и на счет Азербайджана. Там очень мало добывалось нефти. Но добычей, разведкой занимались азербайджанские нефтяники, вся инфраструктура была создана ими. Теперь более требуется необходимость определить правовой статус Каспия. Мы всегда стояли и стоим на позициях того, что надо определить правовой статус Каспия. Но здесь есть много компонентов. Включая использование местных минеральных ресурсов, использование рыбных ресурсов, фауна и судоходство. В то время Каспий, по-существу, принадлежал Советскому Союзу. Иран в южной части Каспия владел небольшим куском и, кстати, в свое время была установлена граница между Советским Союзом и Ираном по линии Астара-Гасанкули, Астара - это в Азербайджане, а Гасанкули - это в Туркменистане. Это небольшой кусок. Они не думали заниматься там добычей нефти, потому что тогда они начали добывать нефть у себя на юге. У них было очень много газа, а потом и в Персидском заливе были обнаружены залежи. Они не думали о добычи нефти. И вот как только мы начали добычу, все стали проявлять интерес. И Казахстан, и Туркменистан, и Иран, собственно говоря, и Россия. Вот с того времени идет обсуждение различных вариантов статуса Каспия.
По-моему, трудно полностью определить правовой статус Каспия по всем параметрам, для этого потребуется много времени. А что касается начальных параметров, то мы уже начали добывать нефть. На туркменском берегу, правда, мало добывается, Казахстан недавно открыл в своем секторе очень крупное месторождение нефти «Кашаган». «ЛУКойл», как мне говорили, бурит в российском секторе и у них хорошие прогнозы, то есть этот процесс идет. Однако оформления этого вопроса нет. Но первый шаг был сделан. Между Казахстаном и Россией было подписано соглашение о разделении Каспия на российский и казахстанский секторы по срединной линии, равноудаленной от берегов. Это уже хорошо, шаг был сделан. Потом мы подписали с Россией такое же соглашение, когда Владимир Владимирович Путин находился в начале этого года в Баку. Туркменистан же выступает то за это предложение, то за другое. Я не знаю, не могу ничего сказать об их позиции. А что касается Ирана, то как прибрежное государство он обладает очень маленькой частью, и ставит вопрос разделить Каспий поровну на пять частей. Но это нереально. Потому что Каспийское море омывает эти страны и у каждой страны свой пай, выход на море. Теперь если разделить поровну на пять частей, то Иран должен где-то около России, Казахстана иметь свою часть? Это нереально. Но, тем не менее, консультации идут, эксперты встречаются. Несколько встреч проходило в Тегеране, Ашхабаде.
Мы активно участвуем в этих консультациях и стараемся, чтобы правовой статус Каспия был определен. Но мы считаем, что все сразу определить трудно. Надо поэтапно подходить к этому вопросу. Вначале минеральные ресурсы, а потом уже водное пространство, естественно, рыболовство, судоходство. Вот так пока обстоит вопрос. По-моему, в Ашхабаде в октябре Президент Туркменистана Туркменбаши пытается собрать глав государств прикаспийских стран для обсуждения этого вопроса. Но для того, чтобы собраться главам государств, надо иметь ясность. Это пока еще не определено. Вот такая сейчас ситуация. Мы в своем секторе работаем активно, за его пределы не выходим, и не будем выходить.
Михаил Кожокин (Главный редактор газеты «Известия»): Гейдар Алиевич, Вы задали такой неформальный тон нашей встрече. Можно ли задать вопрос в таком же духе? Многие политики в России относятся к Вам с искренним уважением. Президент Татарстана Минтимер Шарипович Шаймиев не скрывает самых теплых чувств. А с кем из бывших и нынешних российских политиков Вы поддерживаете неформальные, личные отношения? По вчерашним Вашим словам мы поняли, что с Президентом Владимиром Путиным у Вас сложились отношения.
Гейдар Алиев: Я рад, что у нас сложились очень добрые и, считаю, искренние отношения с Президентом Путиным. Что касается остальных, то, например, у нас очень теплые, дружеские отношения с Президентом Украины Кучмой. С Эдуардом Амвросиевичем Шеварднадзе мы люди почти одной судьбы, потому что знаем друг друга более 35 лет. И так сложилось, что в 1969 году я с поста председателя КГБ республики был избран Первым секретарем ЦК КП Азербайджана, а через три года Шеварднадзе, который был министром внутренних дел, с этого поста был избран Первым секретарем в Грузии. Тогда у нас вообще была большая дружба закавказских республик, и между руководителями тоже - Шеварднадзе, покойным Демирчяном и мною. Мы очень часто встречались, то в Тбилиси, то в Ереване, то в Азербайджане. Эти встречи происходили и в связи с различными событиями, касающимися наших республик, и потом здесь же был Закавказский военный округ. И мы все были членами этого округа. Хочешь, не хочешь, в год один раз, иногда два раза Закавказский военный округ собирал свой совет. Один раз этот совет он собирал в Тбилиси, другой раз - в Ереване, третий раз - в Азербайджане. Поэтому контакты были очень хорошие. И с Эдуардом Шеварднадзе получилось так, что он через три года после меня возглавил Грузию. Потом я переехал в Москву, через три года он переехал туда. Правда, я ушел, а он остался на должности до распада Советского Союза. Затем вернулся в Грузию и возглавил ее. Через некоторое время, по-моему, через два года, судьба сложилась так, что я вернулся в Баку. Поэтому эта наша старая дружба сохраняется и сегодня, наши отношения очень дружественные. Что же касается, например, президентов республик Центральной Азии, то, кроме Президента Таджикистана, который недавно на руководящей работе, со всеми остальными мы в свое время работали. Правда, они не были первыми лицами. Но, допустим, Назарбаев был секретарем ЦК, а потом председателем Совета министров, а я в Москве - первый заместитель председателя. Мы с ним очень тесно общались. Или, допустим, Туркменбаши. Он был секретарем ЦК по промышленности, потом председателем Совета министров, и это тоже давало нам возможность общаться. Ислам Каримов был министром финансов, потом - зампредседателя Совета министров, у нас с ним тоже были контакты в Москве. То есть эти люди для меня не новые. Или же, например, до недавнего времени в Молдове был президентом Лучинский. Мы с ним более 30 лет были знакомы и поддерживали дружеские отношения. Поэтому они для меня не новые люди, и я ко всем отношусь с большим уважением, и они относятся ко мне с уважением. Поэтому я считаю, что это очень важный фактор для нашей совместной работы.
Виктор Лошак (Главный редактор газеты «Московские новости»): Гейдар Алиевич, короткий вопрос. Как Вы строите свои отношения со средствами массовой информации? Для нас, журналистов, зачастую, это очень больной вопрос - отношение с первым лицом государства. Встречались ли Вы с руководителями средств массовой информации? Какими критериями пользуетесь при назначении их на руководящие посты, скажем, на телевидение, в государственной печати?
Гейдар Алиев: Вы знаете, я хочу строить со всеми представителями и руководителями средств массовой информации очень хорошие отношения. Но это зависит не только от меня, это зависит от обеих сторон. Что касается телевидения, у нас есть Государственное телевидение, у нас есть и частные каналы. Частное телевидение носит, в основном, оппозиционный характер. Но у меня с ними хорошие отношения. Государственное телевидение, естественно, телевидение государственное. У нас всего четыре газеты, которые находятся на содержании государства - «Азербайджан», «Халг газети», «Республика» и «Бакинский рабочий», выходящая на русском языке. А все остальные газеты - частные. Есть несколько газет, которые принадлежат той партии, которую я создавал, - это партия «Ени Азербайджан». Когда я еще был в Нахчыване, создал эту партию. Кстати, это самая крупная партия в Азербайджане. Естественно, у меня нет проблем во взаимоотношениях с ними. Что же, касается всех остальных газет, которые принадлежат оппозиционным партиям, или даже не оппозиции, а частных газет, знаете, я с ними встречаюсь в связи с каким-нибудь событием - пресс-конференция, например, конечно, не с руководителями, а с представителями. Руководители редко бывают на таких мероприятиях.
Если куда-нибудь еду, в аэропорту обязательно отвечаю на все вопросы. Возвращаюсь, когда бы ни было - час ночи, два часа, они ждут, я отвечаю на все вопросы. При других обстоятельствах тоже встречаемся. Конечно, есть очень недоброжелательные, с которыми просто невозможно поддерживать связи. Так что, в целом, мое отношение к прессе всегда было доброе и остается таким. Я никогда не лукавил ради того, чтобы какая-то газета не сделала того, что бы нам не понравилось, и чтобы я с этой газетой установил какие-то отношения. Нет. Некоторые люди читают эти газеты. Почему? Посмотреть, написали о нем что-нибудь или нет. Если о нем что-нибудь не написано, он спокоен, для него все абсолютно безразлично. А то, что о президенте каждый день пишут, он это считает нормальным. Вдруг мне звонит какой-нибудь министр или работник аппарата почти со слезами. Мол, что такое, вот обо мне пишут... Я спрашиваю, сколько раз? Вот две-три статьи написали, я говорю, что я могу сделать? Он говорит, это травмирует меня. Я говорю, а ты не читаешь, сколько обо мне пишут, почему это тебя не беспокоит? Я же Президент, который тебе оказал большое доверие, назначив на тот или иной пост. Почему ты не реагируешь, когда в отношении меня пишут, а реагируешь тогда, когда пишут в отношении тебя. Поэтому я не реагирую ни на то, ни на другое. Наверное, эта болезнь есть везде.
Мухаммед Алиев (Заместитель председателя Всероссийского конгресса азербайджанцев): Я не журналист, а один из многочисленных представителей азербайджанской диаспоры в России.
Гейдар Алиев: Вы азербайджанец?
Мухаммед Алиев: Да, я - азербайджанец. Я занимаюсь обустройством и строительством жилья. И поэтому Ваши слова по поводу обустройства мне особенно приятны и близки. И вообще, Вы оказали очень большое влияние на судьбу моего отца и на мою судьбу. У меня к Вам вопрос. Какие задачи Вы ставите перед азербайджанской диаспорой в Москве и в целом в России, а также во всем мире?
Гейдар Алиев: Вы знаете, что у нас самым слабым местом является то, что азербайджанская диаспора пассивна. И она не идет ни в какое сравнение с армянской диаспорой, она пассивна. Например, называют разные цифры, они относительны, говорят, что в России проживает один миллион азербайджанцев, другие говорят - полтора, третьи - два миллиона. Где они? Почему они не поднимают голоса о судьбе Азербайджана? Каждый занят своим делом, кто - в науке, кто - в медицине, кто - в бизнесе и так далее. Я считаю, что человек, где бы он ни жил, не должен забывать свою Родину и не должен быть безразличным к судьбе и процессам, происходящим на его Родине.
Вместе с тем, я, например, считаю, что азербайджанцы, которые живут в России, должны быть достойными гражданами России, не компрометировать своими действиями свой народ. С одной стороны, их задача в этом, а с другой стороны - быть патриотами своей Родины, своей земли, своего народа, не забывать свой язык, обычаи. Это уже носит частный характер. А так они должны объединяться для того, чтобы в интересах Азербайджана, который сегодня находится в таком сложном положении в связи с армяно-азербайджанским конфликтом, противопоставить свои справедливые доводы тому, что делает армянская диаспора. В некоторых газетах я встречаю, например, армянские фамилии. А некоторые армяне публикуются под псевдонимом, и они каждый день пишут что-то об Азербайджане. Я не читал статьи, которые писали бы об Армении или освещали реальную обстановку в Азербайджане. Может быть, это особенность не только диаспоры. Понимаете, в нашей диаспоре нет единства, сплоченности. Я вам сказал, я ушел в отставку со всех постов в Москве. Это единственный случай в истории Азербайджана, когда азербайджанец, мусульманин был одним из ведущих руководителей такой супердержавы как Советский Союз. И сколько я сделал даже для тех людей, которые жили в Москве, и в период работы в Азербайджане для того, чтобы они учились, получили высшее образование, для того, чтобы они могли заниматься наукой и другой деятельностью. А когда я ушел в отставку, я не встретил азербайджанца, который проявил бы интерес ко мне, поинтересовался, жив этот человек или нет. Я все же тогда был необычный человек. Хотя бы чувство национальной гордости должно было пробудить в людях мысли, что да, может быть, Алиев в чем-то виноват, может быть. Но ведь он представлял азербайджанский народ во всем Советском Союзе, в Кремле. Разве это не гордость для каждого азербайджанца? Я говорю об этом на примере своей жизни. А сегодня в Москве, например, одна группа азербайджанцев, другая группа азербайджанцев то ли соперничают, то ли еще что-то делают. Когда я в прошлом году был в Москве, наш посол проявил интерес к тому, чтобы мы создали Конгресс азербайджанцев, проживающих в Москве. У меня было мало времени, он собрал кого возможно, я с ними встретился, выступил перед ними, и Мамед Алиев, работающий в Онкологическом центре, был избран председателем Конгресса. Я считаю, что это уже начало хороших дел. Например, в Ульяновске есть азербайджанская диаспора. Там проживают 35 тысяч азербайджанцев. Ее представители постоянно приезжают в Баку, создали общество «Низами». В Ульяновске проводится большая просветительская работа. Я хотел бы, чтобы все были такими.
Я могу вам сказать, что азербайджанская диаспора в Украине очень сплоченная. Там проживают 500 тысяч азербайджанцев. И они, помимо своей деятельности в Конгрессе азербайджанцев, участвуют в работе другого Конгресса народов Украины, встречаются с Президентом Кучмой. Они, конечно, его поддерживают, потому что я его поддерживаю. Они в этом отношении выступают со мной в одном русле. К сожалению, этого нельзя сказать о московской диаспоре. Я знаю, что в Саратовской области хорошая, сплоченная диаспора, то же самое в Новосибирске. Вот что бы я вам пожелал. Будьте достойными гражданами России и будьте достойными патриотами своего народа, своей Родины.
Андрей Васильев (Главный редактор газеты «Коммерсант»): У меня такой вопрос...
Гейдар Алиев: Кстати, ваша газета часто пишет нелестные статьи об Азербайджане.
Андрей Васильев: Я - главный редактор и не умею писать. Вы вчера говорили и сегодня вернулись к теме о том, что были вынуждены уйти из большой политики, и когда Вы рассказывали об этих обстоятельствах, я почувствовал, что у Вас некоторая обида на прессу, разочарование в коллегах по политике. Тогда это был действительно тяжелый момент. Я просил бы Вас обратиться к 90-му году, когда Вы решили вернуться в большую политику. Я думаю, что это было очень тяжелое решение после этих двух лет. Было бы интересно узнать, когда Вы решили сделать этот шаг, что Вас вынудило его сделать? Наверняка Вас кто-то отговаривал, наверняка были и прямые противники, и если бы Вы обратились к этому периоду, я был бы Вам очень признателен.
Гейдар Алиев: Знаете, в 90-м году, когда я сделал этот шаг, мною двигало чувство любви к моему народу. Я вообще, как азербайджанец люблю свой народ, я патриот своего народа. Я рос в сложных условиях и в годы детства, и в годы юности. Всего добился своим трудом, никто мне не помогал. Я люблю свой народ. И руководя в течение 14 лет Азербайджаном, с одной стороны, я много сделал для своей республики. Поэтому это дорого мне. Возьмите этот дом, он не мой. Вы видели, я до сих пор живу в том старом доме. Хотя мог бы перейти сюда и сказать: это моя резиденция. Я все это делал для моего народа, чтобы приезжающие сюда гости видели все это, - огромное количество жилых домов, фабрик, заводов и так далее.
То, что у меня была личная обида, я пережил. Но когда по отношению к моему народу проявили такое варварство, это уже носило не личный характер. Это не было связано с моей личной обидой и личной амбицией. Нет. Я пошел на этот шаг. Какие цели я преследовал? Возвратиться вновь в большую политику? Нет. Я вам открыто говорю, что нет. Я просто не мог молчать в это время, как, кстати, некоторые азербайджанцы, проживающие в Баку, - это довольно видные люди, - промолчали. Я им потом сказал свое слово. Я не мог относиться безразлично к этому. Я не мог молчать. И поэтому я пошел на этот шаг, не преследуя никакой цели. А что произошло потом? Меня начали еще больше преследовать. И уже готовились, с одной стороны, исключить меня из Коммунистической партии, из которой я сам ушел. А с другой стороны, даже собирали материал для того, чтобы посадить меня в тюрьму. За что? Вот прочтите дневник Черняева, помощника Горбачева. Он пишет: в какой-то день мы зашли утром к Горбачеву вместе с Шахназаровым. Он обнял и поцеловал Шахназарова в связи с тем, что ему исполнилось 64 года. А потом у нас пошел разговор о Закавказье, об этом конфликте и так далее. И вдруг заговорили об Алиеве. И что говорит Горбачев: копаем, копаем, и, наверное, выкопаем такое дело, которое будет похлеще, чем дело в отношении Рашидова. Это он недавно написал, я не знал этого. Но я знал, что они хотят меня просто уничтожить. За что, я не понимаю. Теперь уже прошедшие годы показали, что я никакого преступления не совершал. Правда, наши кинематографисты сняли фильм и там обращались к Александру Николаевичу Яковлеву, который был в курсе дела. И в этом фильме его спрашивают: почему Горбачев так поступал в отношении Алиева? Он ответил, что там была ревность. Я не хочу говорить о том, что в те годы моя фамилия фигурировала в иностранной печати. Я не хочу говорить об этом, потому что вы можете взять архив – там все это есть - и прочитать. Но разве можно так поступить с человеком?
И когда я после января почувствовал – я работал в КГБ, у меня там все же были знакомые люди, добрые люди, - что уже идет процесс моего окончательного уничтожения, я решил вылететь в Баку, чтобы здесь жить. А жилья у меня здесь не было. Поэтому я обратился к Муталлибову, который стал в январе 1990 года, кстати, на пролитой крови, первым секретарем ЦК, чтобы он дал мне в Баку квартиру. Я построил столько домов и, когда уезжал, сдал свою квартиру. Дачи не имел, ничего не имел. И даже предложил ему свою квартиру. Кстати, очень хорошую. Члену Политбюро тогда давали хорошую квартиру, такой квартиры здесь тогда не было. Они мне отказали, не дали. Почему? Оказалось, что меня не хотели пускать в Азербайджан. Не хотели пускать в Азербайджан и преследовали в Москве. Что же мне было, делать? Я два раза приобретал билет на самолет в Баку. В обоих случаях зафиксировали все это, и начались звонки мне. И Пуго звонил, и Лигачев, и заместители Пуго звонили из Комитета партийного контроля. И Разумовский звонил. Говорили: Гейдар Алиевич, Вам не надо ехать в Азербайджан. Я спрашивал: почему? Отвечали: там обстановка и так сложная, Ваш приезд туда дестабилизирует обстановку. А почему дестабилизирует, я ведь гражданин этой страны, хочу переехать и жить там.
Наконец, в середине 90-го года сумел вырваться оттуда. И что же произошло? Я приобрел билет и по телефону сказал своему брату, что я в такой-то день приезжаю. Но телефоны на контроле. Здесь оказался один человек, который по сравнению со многими людьми, которые работали в моем подчинении, оказался порядочным человеком, который никогда ничего от меня не получал. Он всю жизнь работал в издательстве, книги издавал, журналы. Это Аждар Ханбабаев. Кстати, я был удивлен, когда за год до этого он приехал в Москву, разыскал меня, пришел ко мне. Я его не узнал. Потом он мне объяснил, и я его вспомнил. Я почувствовал, с какой симпатией он относится ко мне, и пришел ко мне в такое тяжелое время для того, чтобы проявить внимание. И когда он узнал, что Алиев уже вылетает, он стал обзванивать интеллигенцию, писателей и так далее: поедем послезавтра встречать Алиева. Недоброжелатели его убили. Между прочим, организовали это Муталлибов и председатель КГБ Вагиф Гусейнов, тоже выращенный мною, - сейчас он живет в Москве. Аждара Ханбабаева убили, когда он ехал с работы домой на своей собственной машине «Жигули». Убили безвинного человека.
Кстати, я очень рад, что недавно издали книгу «Смерть издателя», которую написала Эльмира Ахундова и бывший первый заместитель генерального прокурора, который сейчас не работает. Я советую вам прочитать эту книгу. Кстати, в то время это дело замяли. Это было в 90-м году. А уже в 95-м году Иса Наджафов стал распутывать это дело и нашел убийц, нашел организаторов, расследовал, как было организовано это убийство. Я тогда приостановил свой выезд из Москвы. Один из крупных деятелей нашей интеллигенции приходит к моему брату и говорит: знаете, передайте Алиеву, пусть не едет. Он наверняка будет убит здесь. Но, тем не менее, я прилетел. В аэропорту хотели организовать против меня акцию, но не получилось. Поселился я у своего брата. На третий день начались угрозы. Алиев должен покинуть Баку, иначе его жизнь в опасности. Что мне было делать? Возвратиться в Москву не могу, куда-нибудь в другую страну поехать у меня нет возможности. Подумал-подумал - единственное, куда можно было поехать, - на Родину, в Нахчыван. Он был отрезан от Азербайджана и жил в блокаде. Я вылетел в Нахчыван. Я жил там у своей сестры, как обычный человек. Уже потом там меня избрали депутатом Верховного Совета Нахчыванской Автономной Республики и Азербайджана. Уже будучи депутатом, я в 1991 году прибыл в Баку, хотя опять были угрозы. И не только отсюда, даже из Москвы очень высокопоставленные люди звонили мне в Нахчыван, говорили, что не надо ехать в Баку. Есть и другие подробности. Не хочу говорить, что ко мне подсылали очень крупных людей в Нахчыван, для того, чтобы я оставался в Нахчыване. Я прибыл сюда, участвовал в работе сессии, сказал, что нужно сделать. Вернулся, когда в Москве был путч, в Нахчыване тут же закрыли областной комитет партии, всех прогнали.
Во время путча я уже был здесь, в Баку. Прилетел в Нахчыван, идет заседание Верховного Совета Автономной Республики. На повестке стоит вопрос об избрании председателя. Там Народный фронт имел большую фракцию, примерно одна третья часть депутатов была от Народного фронта. Они выдвинули свою кандидатуру. Другая часть - другую кандидатуру. Не могут договориться. Потом говорят: давайте выберем Алиева. А не участвовал в работе сессии умышленно, потому что знал, что они обратятся ко мне. Сижу дома у сестры. Два или три дня идет сессия, ничего не могут сделать. Приезжают ко мне домой, приглашают туда. Три-четыре раза отказывался. Без моего согласия меня избрали председателем Верховного Совета Нахчыванской Автономной Республики. Работал там. Жил в тяжелейших условиях. И не думал возвращаться в Баку. И в 1993 году, когда здесь начались политический и экономический кризис, гражданская война, люди со всех концов Азербайджана, интеллигенция приезжали большими группами в Нахчыван. А туда трудно было попасть, самолетов было не так много. А кроме воздушной линии там ничего больше нет, и сегодня ничего нет, никак не доберешься. И, наконец, бывший президент, ныне покойный Абульфаз Эльчибей, оказавшись в тяжелейшей ситуации, сам стал звонить мне, направил своего представителя, самолет, и со мной четыре дня вели переговоры в Нахчыване о том, чтобы я прибыл в Баку, но я отказывался.
И вот я прибыл в Баку. Мне предложили пост председателя парламента. Обстановка была тяжелейшей. Шла гражданская война, кровопролитие. В Гяндже вооруженная группа выступила против власти и по существу захватила большую часть Азербайджана. Идти на это, ради чего? Я уже много сделал до того времени, никто не оценил. Ради чего идти? Но когда я почувствовал, что страна находится просто на краю пропасти, я подумал и решил попробовать. Но вначале поехал в Гянджу, туда, где произошел кровавый инцидент, где сосредоточились вооруженные банды. С ними я вел переговоры, пытался убедить в том, чтобы они отказались от своих намерений. Не получилось. Кстати, там меня тоже чуть не убили за то, что я вмешался в это дело. Потому что они считали, что уже пришли к власти. Я вернулся из Гянджи и согласился. 15 июня меня избрали председателем парламента. И через два дня президент Абульфаз Эльчибей тайно покинул Баку и улетел в Нахчыван. Он тоже, кстати, родом из Нахчывана, из горного села Келеки. Четыре года он жил там, боясь, что его убьют. А я остался здесь одинехонек - и за президента, и за председателя парламента, и за премьер-министра. Вот таким образом я вернулся в политику. Может быть, ответ оказался очень длинным. Я мог бы сказать об этом и коротко, но хочу, чтобы вы знали истину. В Азербайджане все это знают. Тяжелейшая обстановка, сложившаяся в Азербайджане, и политика вернули меня к власти.
Алексей Шейнин (президент издательского дома «Петит»): Уважаемый
Гейдар Алиевич, я из Латвии. Латвия слишком небольшая страна, и поэтому я не буду сейчас говорить много. Я просто хочу поблагодарить Вас за то, что на этой неделе Вы и другие руководители Азербайджана смогли принять латвийскую делегацию во главе с министром иностранных дел. Результатом этого стали конкретно подписанные договора, и было принято решение об открытии посольства Азербайджана в Балтии, мы надеемся, что это будет в Риге. Спасибо за это.
Мы, журналисты, прежде всего, общаемся с аудиторией, со своими читателями. И как люди, общающиеся с читателями, считаем, что очень важно знать друг друга. Честно говоря, у нас тоже непростая ситуация, но, слава Богу, и наши политики начинают понимать, как важно жить в добрых отношениях с соседями. Результатом этого являются визиты политиков, и я надеюсь, что мы со своей стороны приложим руку к тому, чтобы и в небольшой далекой стране было дружественное отношение к Вам лично, к Азербайджану. Чтобы в Азербайджане так же хорошо знали и помнили, допустим, Раймонда Паулса, как в Латвии знают, помнят, уважают Полада Бюль-Бюль оглу. И как бы просто в знак этого я хочу преподнести небольшой сувенир - янтарный корабль, чтобы нам всегда было на чем по нашим морям друг до друга добраться, чтобы можно было общаться и дружить. Спасибо Вам большое.
Гейдар Алиев: Недавно здесь находилась большая делегация Латвии во главе с министром иностранных дел. Он, кстати, второй раз был у нас. Мы имеем очень дружественные, хорошие отношения и с Латвией, и со всеми прибалтийскими странами. Я выразил ему благодарность за поддержку Азербайджана во время нашего вступления в Совет Европы. Кстати, получилось так, что весь процесс приема Азербайджана в Совет Европы проходил в период, когда в нем председательствовала Италия. А когда в январе этого года нас уже принимали, председательствовала Латвия. И мы все там встречались. И я поблагодарил его и благодарю всех латышей за это доброе отношение к нам.
Мы считаем, что прибалтийские страны идут по правильному пути. Они раньше всех обрели независимость, правда, нелегко это было. Я все это помню. И сейчас, я так понимаю из встреч с руководителями прибалтийских стран, во-первых, отношения между тремя прибалтийскими государствами очень хорошие, добрые, нет каких-то серьезных разногласий. Во-вторых, вы собираетесь вступать в Евросоюз и так далее. Так что желаю вам успехов. А что касается Раймонда Паулса, то это композитор незабываемый. Я каждый раз спрашиваю, как он живет, что он делает. Вот и Вас сейчас спрашиваю, как он там?
Алексей Шейнин: Работает, до сих пор дает концерты, работает в театре. Недавно он выезжал с гастролями в Израиль. В общем, ведет активную жизнь.
Гейдар Алиев: Его музыка и песня «Миллион, миллион алых роз» у меня всегда на слуху. Он, конечно, композитор выдающийся. Наверное, каждый идет своим путем.
Виталий Игнатенко (Генеральный директор ИТАР-ТАСС): Гейдар Алиевич, Вы не будете писать свои воспоминания?
Гейдар Алиев: Нет. Я имею большой недостаток, я не пишу воспоминаний. Вот так, при случае, рассказываю о каких-то эпизодах. А писать - не пишу. Не потому, что не хочу, у меня нет времени. Когда, например, в советское время я руководил Азербайджаном, некоторые деятели партии или руководители республики писали книги, даже художественные, научные книги. Я удивлялся: когда они пишут? Если они работают, то книгу писать нельзя. Если книгу пишут, то работать нельзя. Я избрал единственный путь - работу. Дай Бог, чтобы у меня была возможность писать воспоминания, потому что у меня очень много воспоминаний.
Виталий Игнатенко: Уважаемый Гейдар Алиевич, еще раз от имени моих коллег от всей души хочу поблагодарить Вас за Ваше личное приглашение. Мы это особо ценим, рады посетить республику, увидеть ее в динамике, в движении, увидеть всё, что мы сами захотели. Прежде всего, конечно, нас, меня лично поразил коллектив, который сопровождает Вашу работу,- это Ваша команда, очень профессиональные люди, они были все время с нами, отвечали на любые вопросы - на сложные и несложные. Теперь люди, сидящие за этим столом, - общая команда, которая будет стараться, чтобы наши отношения - России, и Азербайджана - оставались в наших сердцах безоблачными, правильными и объективными, как Вы сказали. Чтобы мы всегда понимали, что рядом находятся товарищи, чтобы мы не боялись повернуться друг к другу спиной. Чтобы мы всегда поддерживали друг друга. Я думаю, это - главный вывод.
И второй вывод - это лично Ваша судьба. Конечно, для многих здесь присутствующих это - один из уроков того, как должен себя вести политик в этом мире: принципиально, мудро и бесстрашно. Вот это, по-моему, один из тех выводов, который все мы, как журналисты, очень и очень сильно ощутили. Большое Вам спасибо за этот прием - и официальный, и неофициальный. Но главное, что он очень дружеский и очень сердечный. Большое Вам спасибо.
Гейдар Алиев: Спасибо. А я хочу пожелать всем вам успехов в вашей деятельности, здоровья, благополучия и исполнения всех ваших желаний. Многие из Вас молодого и среднего поколения, и, конечно, перед каждым из вас еще большая дорога в жизни. Я хочу, чтобы эту дорогу вы проходили успешно и могли бы преодолеть трудности, которые встречаются на пути почти каждого. Я благодарю вас за то, что вы приехали к нам в таком большом составе и за то, что вы, не теряя ни одной минуты, знакомились с жизнью нашего народа, нашей республики. Ваши личные впечатления, безусловно, имеют для нас большое значение. Приглашаю вас еще раз. Вы можете приехать еще большей делегацией. Но в следующий раз одним из пунктов посещения будет палаточный лагерь беженцев. Спасибо вам, всего - доброго, счастливого вам полёта.
(Корреспонденту украинской телекомпании «Эра»)
Украина - крупнейшая страна Европы. Я считаю, что Украина идет по верному пути - по пути независимости, осуществления демократических реформ во всех сферах, и я уверен, что Украина, идя именно по этому пути, будет иметь успехи. Украина уже занимает в мировом сообществе свое место. Президент Кучма - достойный человек. Я поддерживаю с ним дружеские отношения. Два года назад у вас был период уборки урожая, когда вы испытывали большой дефицит в нефтепродуктах. Он обратился ко мне, я срочно, направил туда топливо, столько, сколько надо. И они меня все время благодарят за это. Народ у вас хороший, страна красивая, люди красивые. Я думаю, что, несмотря на трудности, вы сделаете свою страну независимой, самостоятельной и процветающей.
Газета «Бакинский рабочий», 17 июля 2001 года